Юрий Иванов-Милюхин - Драгоценности Парижа [СИ]

Надвигался вечер, спутница настраивалась на то, чтобы провести время в кругу офицеров, как всегда, возле нее крутился попдпоручик. Улучшив момент, Дарган отозвал девушку, жестко посмотрел ей в глаза:

— Отсюда надо уходить, — твердо сказал он. — В обозе оставаться опасно.

— Пуркуа? — быстро спросила она. Поправилась. — Потшему, здесь весело.

— Я вижу, что тебе балы понравились, — Дарган выдержал паузу. — А если наш секрет раскроется? Тогда ни денег, ни веселий с офицерами не будет, поняла? Но ларжан.

— Но, но подпорутшик, он, как это… карош малый.

— Короче, собирайся, я два раза не повторяю, — резко махнул рукой казак, злой на то, что первым спутница вспомнила повесу. — Аллюр три креста, Софьюшка.

— Аллюр труа кгреста? — поджала она губы. Опустила голову. — Ви, месье Д, Арган, когда надо галоп?

— Солнышко за горизонт упадет и мы растворимся в ночи. Так оно будет вернее.

Подпоручик не прощался до последнего, он словно что–то почувствовал. Наконец Дарган легонько толкнул его в плечо:

— Вы бы шли к себе, ваша благородь, а то нам отдыхать пора.

— Солдат, ты должен радоваться, что возвращаешься домой живой и невредимый, да еще с красавицей женой, — попытался обнять казака за плечи ловелас. — Посмотри, сколько калек вокруг, разве они кому–нибудь будут нужны? Гуляй, пока есть возможность.

— Мы свое еще возьмем, — увернулся от объятий Дарган.

— Где? И что у вас может быть, дикие леса с дремучими мужиками в берлогах?

— У нас лучше, чем в каменных клетях, — ощерился казак. — Мы такую свадебку сыграем, что вся деревня сбегится, пива не пожалею, медовухи. Дом построю, лошадей разведу, овец с коровами.

— Медову–ухи, — подпоручик приподнял кончики усов, пожевал губами. — Ладно, солдат, возвращайся в свою деревню, но знай, что в мадемуазель Софи влюбился молодой гусар Леденцов, и что он приедет к тебе не только медовуху сосать, но и еще за кое–кем.

— Милости просим, ваша благородь, — бешенно сверкнул зрачками Дарган.

Глубокой ночью, когда обозники забылись во сне, они обошли часовых и растворились в ночи. Как только вместо булыжников под копытами коней застучала проселочная дорога, Дарган облегченно вздохнул, отпил из баклажки несколько глотков вина. Его спутница, наоборот, покусывала губы от досады, она только начала понимать разбитное российское общество и оно ей понравилось. Но девушка и не думала ставить в упрек Даргану его решение, она осознавала, что рано или поздно круг подозрений сомкнулся бы. Еще один прокол, подобный допущенному ею, и подпоручик принялся бы клянчить денег в долг. Она бы не отказала, он был душка, из тех, кто через время отплатил бы черной неблагодарностью. Маменькины сынки поступали так всегда.

Девушка не ведала, что ловелас уже доложил о мешках с деньгами командиру санитарного поезда, а тот в свою очередь получил пакет, в котором предписывалось до границы с Россией проверить всех подозрительных лиц. Еще в бумаге говорилось о вещи, имеющей государственную важность — о золотой цепочке с медальоном, принадлежащей французскому высшему духовному союзу. Именно эту цепочку требовал найти король Франции, поддержанный императором Александром Первым, из–за нее во всех направлениях были разосланы конные отряды.

Они остановились у харчевни посреди села из беленьких мазанок, Дарган обмотал конец уздечки вокруг бревна, подождал, пока спутница приведет себя в порядок. Из дверей уже выглядывал толстый улыбчивый хозяин:

— Прошу панове, прошу, — певуче начал он зазывать. — Горяче русски шчи, суп харчо, говядина на вертеле, бардзо свежая.

Дарган молча отцепил баклажку, вылил остатки вина на землю. Он не хотел подавать виду, что совсем недавно поляки были врагами, сейчас это было бы невыгодно.

— Есть, есть, и вино, и пиво старокралевецкое, ячменное, — тут–же заголосил толстяк. — Только открыл нову бочку.

Девушка подтянула ремень на поясе, заколола волосы красным гребешком. Она выпросила у Даргана шаровары и теперь щеголяла в них как заправская казачка, решившая к штанам надеть французскую безрукавку со множеством шнурков спереди, с кофточкой с пышными рукавами под ней. На ногах были красные сапожки с отворотами. Этот наряд она стала носить недавно, как познакомилась с офицерами из обоза, до этого единственной формой служило простенькое платье. Покосившись в ее сторону, Дарган оглядел площадь и домики вокруг, не заметив ничего подозрительного, переступил порог харчевни.

— Прошу, панове, — суетился вокруг выскобленного до белизны стола средних лет поляк. — Что подавать на первое, что на второе?

Из кухни наплывал сытный запах, из крана бочки возле стойки в кружку капала прозрачная жидкость, за ограждением суетилась молоденькая полячка, скорее всего, дочь хозяина. В помещении царили тишина и покой, словно война обошла это место стороной. Когда на столе задымились тарелки со щами, с большими кусками мяса в них, Дарган снял головной убор, перекрестился, взялся за деревянную ложку, девушка последовала за ним. Она во всем старалась подражать супругу, эта маленькая француженка из высшего общества, она стремилась найти взаимопонимание, слиться в единое целое, несмотря на то, что многие вещи коробили ее тонкую натуру.

Когда было покончено с первым и со вторым, Дарган отпил из кружки вызревшего пива, подвинул баклажку к середине стола:

— Сливянки, брусничной? — вновь напрягся толстяк. Он знал, что на этом дело не закончится, посетители обязательно наберут в дорогу вкусной домашней колбасы с овощами, с желтыми головками сыра, с пышным подовым хлебом. Русские были щедрыми на деньги, как и на все остальное. — Есть польская и русская водка, украинская горилка.

— Налей виноградного вина из прошлого урожая, — Дарган посмотрел на разомлевшую от горячего спутницу, ухмыльнулся в усы. — Без добавок, а нет, и крепленое сойдет.

— Бардзо добже.

Они успели допить пиво, попробовать по стаканчику вина, казак приладил к поясу баклажку и собрался выбираться из харчевни, когда с улицы донесся торопливый топот копыт. Дарган стрельнул глазами в окно, увидел, как на полном скаку к харчевне подворачивает небольшой отряд конников в мундирах уланов. Хозяин сразу побежал на выход встречать дорогих гостей, девушка тоже подалась было к двери, но казак успел поймать ее за рукав:

— Куда ты устремилась, Софьюшка? — одернул он ее. — Нам самое время переждать непогоду.

Она покорно опустилась на лавку, положила руки на столешницу. Подозвав дочку хозяина, Дарган заказал еще по кружке пива с кусочками сушенного мяса. В это время в зал ввалилась распаленная ездой ватага пропитанных пылью уланов, старший расстегнул воротник кителя: